БЕСЕДЫ ПРЕПОДОБНОГО ВАРСОНОФИЯ

Беседа 14 июня 1909 г.

В нынешнем Евангелии  читали мы о пребывании Господа Иисуса Христа в Назарете. Господь сказал жителям этого города, что придут многие от востока и запада, и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом; а сыны царствия изгнаны будут вон. Куда вон? Очевидно, в ад. Разъяренные назаретяне, как дикие звери, бросились на Спасителя, окружили его и повлекли к высокой скале, с которой хотели сбросить Его, Он же прошед посреде их, идяше (Лк. 4, 30). Идяше – без указания начала и конца действия, идяше все время.
В Евангелии скрыт глубокий смысл, который постепенно выясняется человеку, внимательно читающему Писание. И по этой неисчерпаемой глубине содержания узнаем мы о Божественном происхождении Книги, потому что всегда можно отличить дело рук человеческих от творения Божия.
Видали ли вы искусственные цветы прекрасной французской работы? Сделаны они так хорошо, что, пожалуй, не уступят по красоте живому растению, но это пока рассматриваем оба цветка невооруженным глазом. Возьмем только увеличивающее стекло, и что же увидим тогда? Вместо одного цветка– нагромождение канатов, грубых и некрасивых узлов; вместо другого – пречудное по красоте и изяществу создание. И чем сильнее стекло, тем яснее выступает разница между прекрасным творением рук Божиих и жалким подражанием людским. Чем больше вчитываемся мы в Евангелие, тем более выясняется разница между ним и лучшими произведениями величайших человеческих умов. Как бы ни было прекрасно и глубоко любое знаменитое сочинение – научное или художественное, но всякое из них можно понять до конца. Глубоко-то оно глубоко, но в нем есть дно. В Евангелии дна нет. Чем больше всматриваешься в него, тем шире развертывается смысл его, неисчерпаемый ни для какого гениального ума.
“ Он же прошед посреде их, идяше”. Кто? По историческому смыслу Господь. Но кроме исторического значения евангельская история имеет другое, применительное к каждому из нас. Кто же этот Он? Это – ум наш, идущий горе. “Горе имеем сердца” , – стремится душа наша, ум наш горе ко Господу; но как дикие звери окружают помыслы, искушения, суета, – и опускаются крылья, поднимавшие дух; и, кажется, никогда не устремиться ему горе. “Господи, Господи!.. жажду общения с Тобою, жизни в Тебе, памятования о Тебе, но постепенно рассеиваюсь, развлекаюсь, ухожу в сторону.
Пошла в церковь к обедне. Только началась служба, у меня является мысль: “Ах, дома я то-то и то-то не так оставила. Такой-то ученице надо вот, что сказать... Платье-то я выгладить не успела”... и много якобы неотложных забот и мыслей и, смотришь, уже и Херувимскую пропели, уже и обедня к концу. Вдруг опомнишься – разве молилась? Разве я с Господом беседовала? Нет, телом была в храме, а душой – в будничной суете”. И уйдет такая душа из храма со смущени ем, неутешенная.
Что же скажем? Слава Богу, что хоть телом бывала в храме, хоть пожелала к Господу обратится. Вся жизнь проходит в суете. Ум идет посреди суетных мыслей и соблазнов. Постепенно он навыкнет помнить о Боге так, что в суете и хлопотах, не думая, будет думать; не помня, помнить о Нем. Только бы шел не останавливаясь. Пока есть в тебе это стремление вперед – не бойся; цел твой кораблик и под сенью креста совершает свое плавание по жизненному морю; цел он и не надо бояться могущих случиться бурь. Без непогоды не обойдется и никакое обыкновенное плавание, тем паче жизненный путь; но не страшны жизненные невзгоды и бури шествующим под прикрытием спасительной молитвы: “Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную”, – не страшны они, только бы не впасть в уныние; ибо уныние порождает отчаяние, а отчаяние – уже смертный грех.
Если и случится согрешить, – верь в милосердие Божие, приноси покаяние и иди дальше, не смущаясь.
За одним монахом бес ходил 30 лет, стараясь соблазнить его и все не удавалось. Наконец, через 30 лет, он соблазнил его блудом, и монах пал. Впасть в этот грех монаху все равно, что уничтожить все свои предшествовавшие труды. Бес пришел к падшему и сказал ему, что он теперь отпал от Бога и стал рабом греха и диавола.
– Ты теперь мой, – говорил бес.
– Никогда, я – Божий.
– Да как же ты можешь быть Божиим, когда впал в мерзейший грех? Ты ужаснейший грешник.
– Но что ж грешник? Я – Божий, а тебя знать не хочу.
– Да ведь ты пал?
– А тебе-то какое до этого дело?
– Куда же ты теперь пойдешь?
– В монастырь.
– Разве место тебе в монастыре, сделав такое ужасное дело? Твое место теперь в миру. Да к кому ты идешь?
– К духовнику на исповедь.
Бес всячески хулил духовника, останавливал монаха, но тот настоял на своем. Что же сказал духовник? Грех он его отпустил.
– Достойно плача, брате, все свои прежние труды уничтожил ты своим падением. Встань и начинай сначала.
А в ночь игумену того монастыря, мужу высокой жизни, явился Господь Иисус Христос. Он держал за руку монаха.
– Узнаешь ли ты, кто это? – спросил Господь игумена.
– Узнаю, Господи; это монах из моего стада, да еще падший.
– Узнай же и то, что этот монах, не поддавшись наветам бесовским, склонявшим его к унынию и отчаянию, в самом падении своем посрамил беса; и Я оправдал его.
Такое значение имеет твердость и мужественная готовность, потерпев поражение в борьбе, начать ее снова, не впадая в уныние и отчаяние.
“Он же прошед посреде их, идяше”, – приходится нашему уму в своем стремлении горе идти между суетными помыслами, между соблазнами. Еще же часто смущают его помыслы хульные и др. Иной приходит с заявлением, что он погиб, так как ему приходят в голову мысли, хулящие Бога, святых, таинства; а хула на Духа Святаго не простится ни в сем веке, ни в будущем .
Здесь много понимается превратно. Хулой на Духа Святого непростительной и ведущей к погибели называется упорное неверие и отрицание бытия Божия, несмотря на воочию совершающиеся чудеса, несмотря на множество фактов неопровержимо доказывающих существование Бога. Упорное отрицание и неверие являются хулой на Духа Божия; не прощается ни в сем веке, ни в будущем; и человек, умерший не покаявшись в своем неверии, погиб.
Примером такого нераскаявшегося хулителя является Л.Толстой, упорно отвергающий Церковь и не признающий Божественности Господа Иисуса Христа; что ему ни говорят и как ни доказывают неосновательность воззрений его. Если он умрет не покаявшись, он погиб. Если же перед смертью покается, он прощен будет.
Между тем, многие под хулой на Духа Святаго разумеют дурные, скверные мысли, которые откуда-то являются в уме верующего человека; и считают такого человека погибшим. Глубоко ошибаются они. Разве можно сказать, что тот, кто верует в Бога, любит Его, надеется на Него, – мыслит хулу на Него? Очевидно, не его это мысли, а нашептываются они врагом нашего спасения, которому выгоднее всего, чтобы человек впал в отчаяние, счел себя отпавшим от Бога, – тогда весь он в руках диавола.
Еще так спрошу. Идете по дороге. Навстречу попадается пьяный мужик, который извергает страшнейшие ругательства. Что вам сделать нужно? Поскорее пробежать мимо, стараясь не слышать того, что он говорит. Если что-нибудь у вас, помимо вашей воли, осталось в памяти, будет ли вас за это судить Бог, как за вашу хулу? Нет, не будет.
Иное было бы дело, если бы вы подошли к этому пьяному и стали бы ему говорить: “Вот хорошо, ну скажи еще что-нибудь, а теперь вот это...”, обнялись бы и пошли с ним вместе, наслаждаясь тем, что он говорит. В этом случае вы были бы осуждены вместе с ним.
Так и с помыслами, если вы стараетесь гнать их от себя, знайте, что вы не отвечаете за то, что они появились у вас, вы ошибочно приписываете их себе, – но они не ваши, а внушаются вам врагом. Только когда вы добровольно останавливаетесь на одной мысли, и вам она доставляет удовольствие, тогда вы виноваты и должны каяться в грехе этом.
Аминь.

назад